Неточные совпадения
— Нет, ничего не будет, и не думай. Я поеду с
папа гулять на бульвар. Мы заедем к Долли. Пред обедом тебя жду. Ах, да! Ты знаешь, что положение Долли становится решительно невозможным? Она кругом должна, денег у нее нет. Мы вчера говорили с мама и с Арсением (так она звала мужа сестры Львовой) и
решили тебя с ним напустить на Стиву. Это решительно невозможно. С
папа нельзя говорить об этом… Но если бы ты и он…
За свободного человека и свободное человеческое общество все мучительное и трудное
решает папа, материальное явление в эмпирическом мире, через которое голос Божий принудительно воспринимается.
«Третейский суд, арбитрация заменит войны. Вопросы будут решаться третейским судом, aлaбàмcкий вопрос решен третейским судом, о Каролинских островах предложено
решить третейским судом
папе. Швейцария и Бельгия, и Дания, и Голландия — все подали заявление, что они предпочитают решения третейского суда войне». Кажется, и Монако заявило то же желание. Досадно только одно, что Германия, Россия, Австрия, Франция до сих пор не заявляют того же.
— Люде, чтобы они взяли меня отсюда, —
решила я, — ведь
папа не знал, должно быть, той жизни, которую вела его тетка, иначе ни за что не отдал бы сюда свою любимицу Нину, ни за что! Никогда!»
— Я не одобряю поступка
папы, — произнесла она серьезно, глядя на меня черными черешнями глаз, в которых затаилась вечная печаль, — раз ты загубила одного коня, я бы ни за что не дала тебе другого, Нина! Но не в том дело. Отец
решил так, значит, надо ему повиноваться. Я пришла за тобой. Идем заниматься. Мы должны повторить еще раз французские глаголы неправильного спряжения. Идем!
— Не бойся,
папа Цвибуш. Мужчины не увидят и не услышат от меня ничего, кроме музыки…Я
решила.
«Бедный Андрюша! — подумала Тася, — и он сирота, как и Карлуша. У той
папа умер, и она успокоиться не может по нему до сих пор; y этого мама, и он о ней со слезами вспоминает. A y неё, Таси, есть добрая, милая, ласковая мама, и она, Тася, так много горького причинила ей! Сколько горя и печали! Должно быть много, очень много, если добрая мама
решила отдать ее так далеко от себя».
У меня был подарок от
папы, новенькие, блестящие два тумана, и я
решила дать их Беко с тем, чтобы он продал мне свой сазандар [Сазандар — волынка.] и свои лохмотья.
И опять смех, обидный, мучительный. Я
решила молчать и завтра же упросить
папу взять меня отсюда куда-нибудь в другое место, в другой институт.
Но всякому, читавшему повести в журнале «Семья и школа», хорошо известно, что выдающимся людям приходилось в молодости упорно бороться с родителями за право отдаться своему призванию, часто им даже приходилось покидать родительский кров и голодать. И я шел на это. Помню:
решив окончательно объясниться с
папой, я в гимназии, на большой перемене, с грустью ел рыжий треугольный пирог с малиновым вареньем и думал: я ем такой вкусный пирог в последний раз.
— Вот что, Мая! — с деловым видом проговорил Юрик, встречая девочку на пороге дома. —
Папа и Лидочка с няней уехали в город, а к нам приедет сегодня новый учитель. Вот мы и
решили подшутить над ним на первых же порах и поставить его в тупик. А ты должна помочь нам в этом. Слушай… — И Юрка, наклонившись к уху девочки, зашептал ей что-то, отчего Мая так и покатилась со смеху.
Вдруг один раз
папа приходит ко мне и объявляет, что мама
решила выдать меня за князя Геракова, вы помните такой тощий и длинный молодой человек, с совершенно лошадиной физиономией…